Сердце зверя [СИ] - Оксана Головина

— И поесть бы не мешало!

Хозяйка кивнула помощнику, и тот, плеснув в стакан живительную влагу, запустил его по гладкой как стекло поверхности стойки в сторону девушки. Виктория протянула руку, чтоб поймать его.

— Пей маленькими глотками. К нему нужно привыкнуть, — Ханна улыбнулась яркими губами.

— Это спиртное?

— Моя дорогая. Я не даю детям дрянь! У меня достойное заведение.

Виктория скептически оглядела бар, но благодарно смолчала. Отпив из стакана, она почувствовала, как легкая прохлада наполнила горло, опускаясь ниже. Дыхание успокоилось, и начинавшийся приступ отсрочился.

— Что же это было? — она разглядывала содержимое своего стакана, пытаясь понять состав.

— Я готовлю его, для моего дорогого мальчика. У него частые проблемы с горлом… — Ханна замялась, припоминая дикое рычание, — удивительно, что и тебе он сгодился. Подожди здесь, он уже почти готов!

Ударив цветными ладонями по столу, хозяйка удалилась на кухню. Виктория опустила пустой стакан, чувствуя, что глаза предательски закрываются. Усталость окончательно одолела ее.

Она положила голову на стойку и не заметила, как, наконец, заснула. Вернувшись с подносом, Ханна улыбнулась, покачав головой. Поставив тихонько дымящийся пирог на деревянную поверхность стола, она, разглядывая ее, снова отправилась на кухню. Покопавшись в шкафчиках, она достала необходимые вещи и, стараясь не шуметь, возвратилась. Взяв старые плоскогубцы, она захватила в ее порванной куртке обломок и вытащила его.

Она не могла поверить, как ей повезло, что она не пострадала. Шип Лила пробил плотную кожу куртки, пройдя насквозь, но не смог убить ее. Иногда чудеса случаются и на этой земле.

— У тебя прекрасный Ангел Хранитель, девочка моя.

Хозяйка осторожно повернулась, держа убийственный осколок и войдя на кухню, закинула его в печь. Сгорев дотла, он больше не мог причинить зла. Выкинув туда и плоскогубцы, Ханна почувствовала, как подул свежий ветер. Кто-то еще посетил ее, открыв двери. Выглянув, она успокоилась.

— Малыш!..

Мик не удивился, увидев спящую за столом посетительницу. Он почуял ее уже давно. Маленький блестящий накопитель нагрелся в его руках. Он убедил себя, что просто должен его вернуть. И это все. Просто воспользуется удачным моментом и уберется отсюда.

Вздохнув, он присел рядом, и, пододвинув поднос с пирогом, принялся жевать горячий кусок. Ханна покачала рыжей головой, сердито прошипев.

— Хоть бы руки вымыл, паршивец…

Он довольный улыбнулся, заставив ее обреченно махнуть рукой. Ханна обернулась к своей посетительнице. Она достала деревянный гребень из своих волос, и осторожно, стараясь не разбудить ее, принялась расчесывать ее окончательно спутанные волосы. Она со знанием дела продолжала свои действия, пока они не заблестели гладью словно зеркало. Умело, женщина сплела их веночком вокруг ее головы, вплетя в волосы алую ленту. Она слышала, как девушка, вздрагивая, судорожно вздыхала во сне, словно после тяжких рыданий, и сердце женщины каждый раз сжималось от участия.

Пока она спала, Мик насытившись, сидел возле нее и, положив голову на свои руки, молча, смотрел, как Ханна заплетала ее. Хозяйка заметила, каким теплом светились его удивительные глаза.

— Ты знаешь ее малыш?

— Прозвучит странно, но, кажется уже сто лет… это словно встретить старого друга. Того, кого уже никогда не надеялся встретить. Ты веришь во второй шанс, Ханна?

Женщина потрепала его по черной макушке.

— Верю, волчонок.

Хозяйка закончила свой шедевр, удовлетворенно осматривая результат.

— А ты просто красавица. Всю жизнь мечтала, что будет у меня дочь, и буду плести ей косы…

Ханна захватила пустой поднос, стирая крошки со стойки, и отправилась на кухню. Мик слышал, как звенела посуда и тихо лилась вода. Эти привычные звуки успокаивали. Виктория продолжала глубоко спать, и он слышал, как ровно билось ее сердце. Он не заметил, как глядя на нее, сам задремал. Сон пришел к нему так легко и спокойно. Впервые за долгие, долгие годы.

Выглянув из кухни, Ханна тепло улыбнулась, вытирая мокрые руки о большой выцветший передник.

Она глядела на них спящих безмятежно.

— Спите мои волчата.

Ночь пронеслась, растаяв, словно кто сдернул с неба черное покрывало.

Она проснулась уже утром. За окнами поднималось солнце, золотя вымытую посуду. Ее руки сами потянулись к голове, внезапно не ощутив привычных спутанных прядей закрывавших обзор.

— Как это?.. Что это?.. — девушка нащупала в сплетенной косе драгоценную ленточку и успокоилась.

Кто-то подшутил над ней? Ладно, главное не потеряла.

— Доброе утро!

Женский голос донесся откуда-то из глубины соседнего помещения. Теперь, окончательно проснувшись, она сообразила, где находится. Выходит, умудрилась заснуть в баре.

— Надо было разбудить меня.

— Надо было бы, разбудила. Не думай, что меня здесь сильно манеры беспокоят, — Ханна появилась, вновь неся свои кулинарные шедевры.

Аромат горячей еды вскружил ее голову. Виктория подтянулась, пытаясь заглянуть на поднос.

— Поешь, как следует. Потом можешь идти, — хозяйка расставила перед своей посетительницей тарелки.

— Спасибо. Твой тон намекает на то, что я должна поскорее убираться? — Виктория, быстро жуя, едва не давясь, ожидая, исподлобья глядела на рыжеволосую женщину.

— Сегодня в поселке день Памяти. Люди соберутся, чтобы почтить павших от нашествия Лила. Ввиду последних событий, тебе лучше не попадаться в одиночку им на глаза. Не все понимают, действия патруля, в тот день на рынке. И никто не простит тех, кто предал.

Виктория отодвинула тарелку.

— Ешь.

— Не голодна более.

Девушка, порывшись в карманах, насобирала горсть монет и высыпала их на стойку.

— Надеюсь достаточно…

Ханна сдержанно выдвинув небольшой ящик под крышкой стола, небрежно смахнула в него деньги, зазвеневшие в тишине.

Виктория наклонилась, поднимая рюкзак и, только теперь увидела свой блеснувший накопитель, у пустого стакана. Виктория спросила, кто его оставил, но Ханна лишь коротко пожав плечами, ответила, что посетитель нашел его у скал, и подумал, что он может принадлежать кому-то из патрульных.

— Хотелось бы сказать спасибо.

— Не волнуйся, он об этом узнает.

Глава 22

Это зрелище было поистине величественным и печальным. Тела погибших, были обернуты белой простой тканью, и уложены на настил из тонких бревен.

Люди сходились к площади, и становились широким кругом. Они, молча, поднимали свою ладонь, прикасаясь ею ко лбу, затем прижимали к сердцу. Простой ритуал, простой, но так проникал в душу, что она сама не заметила, как словно завороженная, потянулась ободранной ладонью к своей голове, потом остановив ее на груди.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});